Доверься мне - Страница 42

— Констанс Грант, — возвестил судья на весь зал. — Напоминаю вам, что вы принесли клятву.

Ник перегнулся через деревянные перильца.

— Конни, что с тобой? Что-то не так?

Как ответить ему? Возможно ли пускаться в объяснения на глазах у целого зала? Сколько времени ей осталось? Скоро один из этих людей вскочит на ноги, наставит на нее обвиняющий перст и завизжит: «Лгунья! Мерзавка! Потаскуха!»

Если это и правда произойдет, неужели она вернется в прошлое и снова станет той беззащитной девчушкой, жизнью которой распоряжались другие люди?

— Конни? — снова прошептал Ник. — Тебе нехорошо? Давай попросим ненадолго прервать заседание!

— Нет, я хочу поскорее отделаться.

— Ваша честь! — проговорил Роббинс, обращаясь к судье. — Моей свидетельнице нездоровится. Не могли бы мы устроить небольшой перерыв?

Судья Фултон испепелил ее негодующим взглядом.

— Мисс Грант, вы в силах давать показания?

— Кажется, да…

— Тогда начинайте, мистер Роббинс. Мне надоели ваши вечные отсрочки. Хватит попусту расходовать время суда.

— Мисс Грант, — начал Ник, — вчера вы сообщили суду, что работали официанткой в…

Она заставляла себя не смотреть в зал, пока Роббинс вкратце суммировал ее вчерашние показания. Ничего дурного с ней здесь не произойдет, никто ее пальцем не тронет. Она — в зале суда, а Ник — рядом. Он не даст ее в обиду, она в безопасности!

— Будьте добры еще раз указать на человека, который на ваших глазах вошел в двери «Афродиты», извлек пистолет и спустил курок.

Стараясь ненароком не встретиться взглядом с бывшими приемными родителями, Конни махнула рукой в сторону обвиняемого.

— Это был он. Макс Саверо.

Судья подался вперед.

— Попрошу вас смотреть прямо на обвиняемого мисс Грант. В целях идентификации.

Отчаянно хватая ртом воздух, сдерживая готовый вырваться крик, Конни посмотрела в сторону человека, застрелившего собственных родителей.

— Вот он! Максимилиан Саверо.

Рядом со своим подзащитным восседал Стэнли Коррф — холеный, невозмутимый. Позади — Святоша. Он и в самом деле здесь. Этот жестокий и злобный мучитель из прошлого ей не привиделся, нет!

— Мисс Грант, — продолжал Ник. — Расскажите своими словами, что произошло после того, как Макс Саверо выстрелил из пистолета?

— Я уронила поднос. — Она пыталась сосредоточиться, но мысли путались, воспоминания наплывали одно на другое. — Бокалы разбились.

И сейчас ее накажут, обреченно подумала она, мысленно переносясь в детство. Конни разбила стакан! Конни — скверная девчонка!

Усилием воли она заставила себя вернуться в настоящее.

— Я побежала остановить его, но он уже спустил курок… Я просто глазам своим не поверила. Макс Саверо появлялся в ресторане и прежде и всегда производил впечатление истинного джентльмена. Как он мог пойти на такое?

— Протестую! — Это снова встрял Стэнли.

— Протест принят. Мисс Грант, описывайте только то, что видели.

— Я посмотрела ему в лицо. — О да, она помнила эти глаза! Бездушный взгляд хладнокровного убийцы. — Нас разделяло несколько дюймов. Он вроде как толкнул меня в сторону и побежал к двери.

Роббинс вернулся на свое место к столу обвинения.

— Ваша очередь, мистер Корфф.

Конни не глядела в сторону Стэнли, но чувствовала: он уже рядом. В воздухе разливался запах дорогого одеколона — и холодная враждебность.

— Вы называете себя порядочной женщиной, мисс Грант?

— Протестую! — воскликнул Роббинс.

— Ваша честь, — возразил Корфф, — эту тему мы обсуждали в ходе предварительной дискуссии. Мистер Роббинс знает, что я намерен проверить репутацию его свидетельницы. Репутация имеет прямое отношение к истине, особенно если допустить возможность подкупа.

Судья Фултон задержался с ответом.

— Протест отклонен. Продолжайте, мистер Корфф.

— Ну-с, мисс Грант? Вы порядочная женщина?

— Да.

— Вы бывали под арестом?

— После совершеннолетия — ни разу.

— Зато на несовершеннолетнюю Конни Грант существует весьма внушительное судебное досье. — Стэнли сверился с блокнотом. — Что у нас тут такое? Вы дважды убегали из дому. И даже обвинялись в хранении наркотиков.

— Все это было до того, как мне исполнилось пятнадцать, сэр!

Но Стэнли Корфф продолжал:

— В школе ваши оценки оставляли желать много лучшего. Несколько учителей занесли в свои учетные карточки пометку «неисправима». Вы дрались со сверстниками. В старших классах вообще бросили школу. Это соответствует истине?

— Да, но… — Конни так хотелось объяснить судье, что у нее были и успехи, что многие учителя относились к ней по-дружески, называли умницей, поощряли.

— В возрасте между восемью и четырнадцатью годами вы сменили в общей сложности девять приемных семей, — неумолимо продолжал Стэнли. — Верно?

— Не помню, — выдохнула Конни. — Возможно…

— Может, вы вспомните кого-то из своих приемных родителей? — предложил Корфф. — Оглянитесь вокруг. Вы никого не узнаете?

Во взглядах ненавистных ей людей читалось осуждение. Искаженные презрением лица… Конни знала, что за яд источают их языки. Знала, как впиваются в кожу их острые когти, помнила звук пощечин. Помнила ремень, со свистом полосующий спину…

— Мисс Грант? Вы узнаете этих людей?

— Да…

Голос ее дрогнул, но плакать она не собиралась. Из последних сил Конни сдерживала слезы, давно накопившиеся внутри. Она не позволит мучителям победить, после стольких-то лет!

Тем временем Стэнли передал присяжным увеличенную фотографию Конни. Платиновые волосы в беспорядке падают на плечи, вызывающе яркий макияж смазан, низкий вырез блузки открывает грудь. Даже на взгляд самой Конни этот портрет ей чести не делал. Девица низкого пошиба…